Название:
Ben Affleck v Henry Cavill: на заре несправедливости. Фэндом: Ben Affleck, Henry Cavill.
Пэйринг: Бен/Генри
Рейтинг: NC17
Размер: миди, (хотя планирую макси)
Саммари: насилие. м\м попытки уйти в психологию.
Дисклеймер: все совпадения с реальными людьми случайны. текст мой, парни принадлежат сами себе.
начало => yliaylitter8682.diary.ru/p208809214.htm
часть 2 =>yliaylitter8682.diary.ru/p208877227.htm
часть 3 =>yliaylitter8682.diary.ru/p208957808.htm
часть 4 => yliaylitter8682.diary.ru/p209029021.htm
часть 5=> yliaylitter8682.diary.ru/p209140773.htm
часть 6 => yliaylitter8682.diary.ru/p209204803.htm
часть 7 => yliaylitter8682.diary.ru/p209278542.htm
часть 8 => yliaylitter8682.diary.ru/p209388464.htm
часть 9 => yliaylitter8682.diary.ru/p209661920.htm
часть 10 =>
yliaylitter8682.diary.ru/p209961541.htmчитать на фб => ficbook.net/readfic/4296123
читатьОн то проваливался в сон, то просыпался, балансируя где-то на грани сна и яви. Это, должно быть, защитная реакция мозга, который хотел уберечь его от жестокой реальности.
Просыпаться, приходить в себя отчаянно не хотелось.
Лежать в одежде было неудобно. Тело и так пребывало в стрессе, и любой раздражитель воспринимался в несколько раз сильнее, чем должен быть.
Генри рискнул открыть глаза. В комнате еще было темно, но от окна исходил серый, предрассветный свет. По ощущениям - часов шесть утра.
На пробу пошевелил ногой, потом слегка повернулся, ожидая, что почувствует боль. Но испытал скорее дискомфорт, чем настоящую боль.
Кавилл сел, тяжело вздохнув. Низ спины тут же напомнил о том, что случилось накануне. Обернувшись назад, на постель, он поморщился. Спину тянуло, словно он сорвал ее на тренировке с тяжелым весом. Терпимо, но неприятно.
Аффлек спал, спрятав лицо в подушку. Так же, как и Генри, в одежде. Смотря на мужчину, Кавилл ничего не испытывал. Ни злости, ни обиды. Ровным счетом ничего. Тупое состояние, словно все эмоции разом пропали. Это пугало.
Генри, стараясь не шуметь, направился в ванну. Горячий душ – это все, чего он сейчас реально хотел.
Очередная одежда полетела в корзину для грязного белья. Хорошо, что сейчас с ним его чемодан. Просить у Бена что-нибудь, чтобы одеться, он бы не смог. Да и не хотел.
Раздеваясь, он набросал примерный план действий.
Душ. Уйти из лофта. Возможно, кофе из кофейни на первом этаже. Потом в отель. И забыть все, как страшный сон. ЗАБЫТЬ? Кто сказал забыть? Нет! Провернуть в голове все по нескольку раз, вспомнить особо позорные моменты и насладиться своим унижением.
Генри становится под теплые струи душа, обтирает тело мочалкой, смывает заживляющий гель, морщась, когда касается раздражённой кожи.
Ему хочется ощутить настоящую ярость, хочется утонуть в злости. Просто пойти в спальню и набить морду Бену. Но он понимает, что поступит не совсем честно. Не по отношению к мужчине, а по отношению к себе.
Как бы тот не поступил с ним, он сам поддался. И насколько сейчас все неправильно выглядит, настолько вчера он получал некоторое извращенное понятие удовольствия. Он никогда не был мастером разбираться себе.
И злиться он должен только на себя. За то, что позволил, за то, что наслаждался. За то, что позволяет людям, которых любит, абсолютно все. Если быть более конкретным, то он позволяет все Бену. До мужчины подобных проблем не возникало. Впрочем, как ему могла бы навредить девушка?
После душа он переодевается в чистую одежду и чувствует себя более уверенно. На часах телефона почти шесть утра.
Возвратившись в комнату, Кавилл понимает, что надежды покинуть лофт, пока Бен не проснулся, теперь нет. Аффлек не спит. Он уже поставил чайник на плиту. На узкой столешнице стоят две чашки. Сам мужчина курит у открытого окна.
Бен все в той же одежде и выглядит помятым. Он оборачивается, когда слышит шаги парня и внимательно смотрит на него.
Они оба чего-то ждут друг от друга. Генри, возможно, извинений. Бен, возможно, обвинений.
Но они оба молчат, не желая проговаривать вслух случившееся.
Генри демонстративно убирает свои вещи в чемодан и катит его к выходу.
- Останься на кофе, – просит Бен. Он бросает недокуренную сигарету за окно, но не закрывает раму.
Чайник на плите начинает свистеть, и Генри, поскольку стоял рядом, его включает.
Аффлек подходит к шкафчикам, достает кофе и начинает готовить напиток. Генри топчется на месте, наблюдает за ним и думает, что же сказать.
«Все кончено»
«Ты больше никогда не дотронешься до меня»
«Ты больной»
Вариантов много, но ни один не кажется верным. Генри понимает, что не хочет заканчивать. Не хочет ничего прерывать между ними. И как только он понял это, так сразу стало ясно – с этим определённо надо заканчивать. Пока он еще в более-менее здравом уме. Он уже итак позволил Бену изнасиловать себя. Что дальше?
Аффлек ставит перед ним чашку. Достает сахар, хотя они оба предпочитают пить несладкий, и молоко.
Генри с сомнением смотрит на свою чашку. Кофе хочется. Но ему не хочется пить кофе тут.
Мужчина смотрит на него в упор, пытливо, словно Генри за ночь стал невероятно занятным. Вероятно, после произнесенного им «твой», так и было.
Генри мотнул головой.
- Как ты? – Нарушает молчание Бен.
Генри вскидывает бровь. Серьезно? Серьезно, блядь?
- Я в норме, – жестко отвечает Генри.
Бен тянется за молоком и от этого движения Кавилл дергается, думая, что тот хочет до него дотронуться. В его жесте нет страха, просто он пока не готов к прикосновениям. Только не от Аффлека.
Бен поджимает губы.
- Я не сделал ничего такого, чего бы ты не захотел сам, – говорит он.
Генри молчит. А что он может сказать? Нет? Но он и вправду поддавался Бену. Да? Но и тут он не скажет правду, потому что никогда не желал такого к себе обращения. И он совершенно запутался в своих ощущениях.
Все, что он точно знал – он хочет уйти отсюда как можно скорее. Но все равно продолжает сидеть.
- Не думаю, – говорит Генри.
- У нас трудности? – Интересуется Бен.
Генри берет молоко и немного добавляет в свой кофе, наблюдая, как белое смешивается с черным, задумчиво водит ложкой.
Он понимает, о чем беспокоится Бен, но у него нет сил переживать еще и за мужчину. Пускай сам справляется, не маленький.
- Трудности у тебя, Бен.
Аффлек смотрит недоверчиво, заломив брови и пытаясь изобразить сожаление. Генри не ведется. Больше нет.
- Я знаю, – уж слишком легко он соглашается, – Ты сводишь меня сума.
- Теперь я виноват? Почему всегда виноват я?
- Я этого не говорил!
- Тебе и не надо было.
- Генри! – Взмолился Бен, словно этот разговор и вправду причиняет ему боль.
- Я не готов сейчас это обсуждать. Впрочем, я не хочу это обсуждать в принципе.
- Хорошо, мы не будем это обсуждать, – Бен все-таки дотрагивается до него. Аккуратно гладит костяшками пальцев щеку Генри. Тот позволяет ему это сделать, хотя и не испытывает восторга. Бен замечает это, убирает руку и его лицо становится как маска. Совершенно не читаемо. Кавилл умудряется чувствовать себя виноватым из-за этого.
Он чувствует себя как молоко в кофе. Он перемешивается, растворяется без остатка в этих отношениях, в этом человеке и совершенно при этом не сопротивляется. И это его пугает, на самом деле. Пугает до чертиков. Так не должно быть. Только не с ним. Но это же Бен Аффлек. Вероятно, у Генри не было шансов с самого начала.
Кавилл вспоминает себя еще до встречи с мужчиной. Он и не помнит даже, каким был. Уж точно не таким, как стал сейчас. Что его волновало тогда? Съемки? Карьера?
Сейчас все его мысли сосредоточены на лофте, на Бене, на том, как не похерить все, что есть.
Но это все иллюзия. У него нет ничего на самом деле.
- Пока тебя не было, Зак назначил дату премьеры. И место, – ставит его в известность Бен, думая этим отвлечь парня, – Нужен будет хороший костюм, – попытка пошутить.
Генри не смешно. И его едва ли волнует будущая премьера.
- Осталась одна сцена, – продолжает монолог Бен, словно не замечая невнимательность и незаинтересованность Генри, – Твоя смерть.
- Супермена, – на автомате поправляет Кавилл.
- Супермена, – поправляется Аффлек, – Завтра ты будешь в норме?
Генри смотрит на мужчину и лишь кивает головой. Конечно, он будет. Есть варианты?
- Ответь мне на один вопрос, – говорит он задумчиво, решая, хочет ли он знать ответ на свой вопрос или нет.
- Да? – Бен даже немного поддается вперед, готовый ответить на все, о чем спросят.
- Тогда в трейлере, когда ты… - Генри запнулся, не зная, как описать то, что тогда происходило. Бен кивнул, давая знать, что понимает, о чем идет речь, – Тогда ты сказал, что уничтожишь меня. Что ты имел в виду?
Бена перекосило, словно он откусил кусочек лимона.
- Я был тогда очень зол. Говорил полную ерунду.
- Но все-таки! – Не унимался Генри.
Аффлек тяжело вздыхает и с явной неохотой отвечает:
- Я бы просто сделал так, чтобы ты больше нигде не мог сниматься. Но, – тут же добавляет он, - Я бы никогда так не поступил. Да у меня и нет такой власти.
Генри кивает. То ли принимает его слова к сведенью, то ли соглашается о неимении власти у Бена.
- Я же тогда в тот домик поехал из-за этого, – он усмехается. Кажется, та поездка была сто лет назад.
- Не понимаю, – говорит Бен.
- Думал, что надо с тобой подружиться, наладить контакт, так сказать. Думал, у меня будут проблемы с ролью. С моим будущим участием в Лиге. Думал, ты станешь режиссёром и…
- И решил подстраховаться? – Сердито подсказал Бен.
- Нет, – возмутился Генри, – Нет, не так. На тот момент я уже получил контракт. Просто решил, что хорошее отношение поможет в работе. Я бы никогда…
Он так и не договорил. Просто умолк. Аффлек все еще смотрел на него недоверчиво.
- Да ты и сам разве не для дружбы затащил меня туда? – Спрашивает Генри и тут же сам отвечает: - Нет. Ты же с самого начала знал, что так будет.
Не спрашивает, утверждает.
Бен не видит смысла отпираться. Он просто молчит, принимая укор.
Генри кивает сам себе. Мол, что и следовало доказать.
Бен думает, что слишком рано для таких разговоров. Они, разговоры, вообще ему надоели.
Он мог бы сказать, что, да, все так и было задумано. Он тащил парня в тот дом из-за скуки, любопытства, для того, чтобы в очередной раз потешить свое самолюбие. Проверить свою обаятельность. Что-то доказать себе.
Можно придумать тысячи причин. Именно придумать. Потому что на самом деле в то время он ни о чем не думал. И уж тем более, не ждал таких последствий.
И не хотел.
Но они имеют то, что имеют, и не знают, что с этим делать. Любое движение ведет их к провалу.
- Какая разница, какие мои мотивы были тогда? – Через какое-то время говорит Аффлек, пытаясь скрыть в голосе раздражение и разочарование, – Главное ведь то, что сейчас, не так ли?
- А что мы имеем? – Голос Генри звучит устало. Тот с тоской смотрит на дверь, считая секунды до того, как он сможет закрыть за собой дверь.
Аффлек не может или, может, не хочет ответить на этот вопрос. За него это делает Генри:
- Ничего.
«Хорошенькое ничего!» – Хочется воскликнуть Бену.
Он замечает, как парню натерпится уйти и его это задевает. Он должен сказать еще кое-что и понимает, что менее подходящего момента просто не найти. Но с другой стороны все равно рано или поздно надо это сделать. Так зачем тянуть?
- Я возвращаюсь к жене, – Слова вылетают раньше, чем он успел обдумать возможность их произнести. И тут же решает пояснить: - На праздниках мы с ней обсудили все и пришли к выводу, что развод слишком накладно для нас выходит.
Генри смотрит на него спокойно, даже устало. Словно Аффлек делится с ним скучной ерундой.
- Меня это должно касаться? – Спрашивает Генри. И только эти слова дают Бену поводу думать, что парня эта новость задела.
- Не знаю. Ты же не последний для меня человек. Мне казалось, ты должен знать. Это не попытка все исправить. Просто пока отложить на неопределенный срок.
- Ясно.
Бен все-таки злиться.
- Генри! Да не будь ты таким! – Возмущается он.
- Каким? – Тут же вспыхивает Генри.
- Я сделал тебе больно, признаю это! – Уже пустая кружка Бена летит в раковину и только чудом не бьётся, – Хочешь, сделай больно мне в ответ! Трахни меня, как тебе хочется, чтобы легче стало!
Кавилл ошарашенно смотрит на мужчину, не веря, что слышит то, что слышит. Но Аффлек явно говорит это серьезно.
Генри в самых смелых мыслях не мог мечтать трахнуть Бена. Это была на самом деле нечто недосягаемое, несбыточное. От открывшейся перспективы сбилось дыхание.
Но потом он говорит:
- Я не хочу этого делать.
Брови Бена приподнялись в удивлении.
- Точнее хочу, – тут же поправляется Генри, – Но не так. И не потому, что ты чувствуешь свою вину. Никогда не смогу причинить тебе боль, – закончил Генри, немного пафосно, от чего еле удержался, чтобы не поморщиться.
«А еще я люблю тебя» - Чуть не добавил, но вовремя себя сдержал.
Не по тому, что сомневался, вовсе нет. Ему казалось, что Бен и так уже знает это. Так зачем лишний раз произносить изобличающие слова?
Аффлек смотрел с интересом, что-то решал про себя.
Генри понял – он раскрылся сейчас полностью. Больше некуда. И так еще ни разу не делал, ни с одним человеком. И это такая шутка судьбы, что это мужчина. Что это именно Бен. Как тот сам сказал: самый неподходящий для него человек.
Кавилл думает, что жизни каждого человека есть такие отношения, по которым ты будешь мерить все последующие. Да и предшествующие. Некое мерило для «хуже» и «лучше». Нечто, что запоминается навсегда.
Интересно, какие отношения служат мерой для Бена? С женой? С кем-то другим, о ком никто не знает. Кто так повлиял на Аффлека, что тот стал так холоден и эгоистичен? Кто поломал так, что теперь результат чувствует на себя Генри? Из-за кого Бен никогда не ответит взаимностью?
От таких мыслей становится нестерпимо больно. Безнадежность сковывает сердце, словно колючей проволокой. И с каждым вздохом она все затягивается и затягивается.
Самое ироничное во всем этом то, что Бен все это про себя знает. Он напрямую или вскользь признавался, что прошлое отучило его от проявления чувств. К мужчинам точно.
Просто секс, просто обладание красивым, но глупым телом. Эстетическое наслаждение, любовь к красивому, которая не затрагивает сердце.
Кавилл знает, что не будь он таким, каким есть, вряд ли Бен посмотрел в его сторону. Аффлека не волнует он сам, как личность. Не волнуют его интересы, его мысли, его предпочтения. Его привлекает только лицо и тело. И ему хватает порядочности об этом говорить сразу.
Он увидел его, захотел и взял.
Да, увлечение перешло какие-то ранее расставленные границы. Но все равно до настоящих чувств еще очень далеко. Если они вообще в Бене еще остались. А если остались, то только для его детей.
Все эти мысли проносятся за секунду. Возникают в голове яркой вспышкой осознания. Взрывается диким красный цветом перед глазами.
Бен обходит барную стойку и обнимает его со спины, крепко прижимает. Трется носом о затылок внезапном порыве нежности.
- Генри! Я не заслуживаю тебя! – Выдыхает Аффлек, – Ну зачем ты такой на мою голову? – Тихо стонет он ему в волосы. – За какие такие заслуги, а?
Генри не позволяет себе расслабиться. Не может просто. И Бен словно статую обнимает. Совершенно каменным на ощупь был парень.
- Что мне сделать? – Спрашивает мужчина. – Я могу извиниться одним доступным мне способом, – Его руки скользнули к паху. Генри дернулся.
- Стоит извиняться, когда ты чувствуешь себя виноватым. А ты не чувствуешь.
Вообще ничего не чувствуешь.
Кавилл выпутывается из объятий Бена и идет к двери. Мужчина судорожно вздыхает.
- Не уходи так! – Просит Аффлек.
Генри едва сдерживает себя, чтобы не обернуться.
- Мне не стило приезжать, – Говорит он, надевая куртку, – Я же не собака – бежать по первому зову! – Кавилл все-таки бросает на Бена сердитый взгляд.
Аффлек выглядел растерянным. Он просто смотрит в ответ, кажется, не зная, что сказать или как остановить парня. А, может, и не хотел говорить и останавливать.
Генри застегнул молнию на куртке, подхватил сумку и направился к двери. Где-то глубоко внутри он хотел, чтобы Бен что-то сказал, что-то сделал. Потому что ему не хотелось уходить так. Действительно не хотелось. Но и оставаться для не него был не вариант. Здесь уже не до отношений, себя надо спасать.
Но Аффлек позволил ему уйти. Позволил тихо закрыть за собой дверь, спуститься и выйти в морозное утро. Улицы были пусты. Надо было вызвать такси из лофта. Но Генри так спешил уйти, что готов был идти до отеля пешком. Что он и сделал. И только минут десять спустя, через пару кварталов, у ларька с хот-догами, наткнулся на характерную желтую машину.
***
Бен смотрит на дверь еще какое-то время и пытается осознать, что только что произошло. В голове бьются яркими вспышками импульсы броситься вслед за парнем. Но они где-то обрываются, не доходя до действий. Он только может гипнотизировать дверь, словно только силой мысли сможет вернуть Генри.
Чуда не случается. Бен шумно выдыхает, опустошая лёгкие до легкой боли. Иногда лучший ход – это остаться на месте.
Аффлеку не хочется отпускать эту ситуацию, не хочется терять управление над происходящим. Но он буквально чувствует, как сквозь пальцы ускользает то, что он раньше считал держащимся под его контролем. Бен только сжимает кулаки, морщась от боли, когда короткие ногти впиваются в кожу ладоней.
Он слишком переоценил лояльность Генри и вот, пожалуйста. Не сдержал себя в руках. Чёртова ревность. Сейчас он чувствовал только пустоту там, где вчера была жгучая злость. Она сама выжгла его изнутри, обожгла Кавилла и теперь оставила тлеть то, что еще есть между ними.
А есть ли?
Бен устало потер глаза. Выкурить еще сигарету казалось отличной идеей. Хотя от предыдущей еще немного покалывало язык горечью никотина.
Но надо чем-то занять руки, попробовать расслабиться, очистить голову и подумать.
Рассматривая изломанные антенны соседних крыш, глубоко вдыхая сигаретный дым напополам с морозным утренним воздухом, мужчина, чуть прищурившись, смотрит вдаль, но не на розовеющее небо, а сквозь. Намного дальше данного пространства и времени.
По голым ногам тянет холодом, от чего вдоль позвоночника бегут мурашки, заставляя вести плечами.
Бену смешно и грустно от желания кому-то позвонить, попросить совета. Ведь, если он будет придумывать что-то сам, то, наверняка, опять все сделает не так. Очередная непонятая им ошибка.
Каких действий ждет от него Генри? Что будет правильным сделать?
Шептать «прости» бесконечное число раз? Давать обещания, искренне надеясь их выполнить? Сказать «я люблю тебя», даже если сомневаешься?
Я люблю тебя.
Эти слова горчат не хуже никотина, обжигают гортань, словно крепкий алкоголь. Даже страшно вслух их произнести, а тем более дать кому-то другому услышать это.
Бен давно не помнит смысла этих слов. Он может говорить: я люблю солнце, я люблю вредную пищу и сигареты. Но это не будут теми предметами, от которых он не сможет отказаться при необходимости. Да, он любит, но и прожить без этого может.
А как любить человека? С этим сложнее. Может ли он обойтись без Кавилла? Да. И Бен не собирается врать себе. Может. Мы все можем прожить без тех, без которых, как нам кажется, дышать не можем.
Никто не умирает.
Но что-то давит изнутри, стоит только подумать, что он больше не сможет дотронуться до парня. Прижать его или поцеловать. Не сможет зарыться пальцами в его волосы или наблюдать робкую, но счастливую улыбку.
Насколько будет пыткой работать в дальнейшем? Нет! Бен мотает головой.
Если им и суждено расстаться, то не на такой ноте. Не тогда, когда сердце просит другого. Это не любовь, Бен знает. Но это что-то, что пока не имеет обозначения в его мире, где так долго правил только эгоизм.
Аффлек чувствует себя маятником, которого качает из одной крайности до другой, и по инерции возвращает обратно. Он ждет, когда внешняя сила остановит его движение, направит, выровняет. Так почему бы этой силой не стать Кавиллу?
Бен понимает, что повторяется. Но первый же раз сработало? Идея формируется сама собой. Пусть даже второй раз он пролетит мимо, но хотя бы сделает хоть что-то.
Выдыхая облегченно, он закрывает окно, чувствуя, себя сильно замерзшим и что не повредит горячий душ. По дороге до ванной комнаты, он подхватывает телефон со стола и набирает номер.
***
Генри, стараясь быть как можно более незаметным, проходит по холлу гостиницы, таща за собой чемодан, и скрывается за дверьми лифта.
Пить в семь утра не очень хорошая идея, но уже столько всего произошло, что можно считать, что напустил вечер. Благо мини бар опять забит всевозможными маленькими бутылочками, которые Генри так любит в гостиницах. Они как маленькие солдатики в его армии по борьбе с внутренней болью. Павших тут же заменяют другие новобранцы. И так столько, сколько потребуется.
Генри берет очередную бутылочку, даже не глядя. Потому что, по сути, не важно, какой именно алкоголь он примет первым. Сегодня он намерен уничтожить всю свою армию.
После первых глотков, он, наконец, скидывает с себя куртку и ботинки, совершенно не заботясь, куда падают вещи. Дальше номера все равно не денутся.
Потом скидывает свитер и штаны, оставаясь в одних трусах.
Он оглядывается в поисках пульта от кондиционера, находит его на столе, и, проходя к нему, видит свое отражение в зеркале. И зависает.
Он смотрит на себя и создается такое впечатление, что из зеркала на него смотрит незнакомец. Словно еще один персонаж, которого он когда-то играл. Вроде лицо его и движения его, но он не может себя узнать в том парне из отражающей поверхности.
Первым делом в глаза бросаются стертые колени. Красные метки на бледной коже грозились стать в будущем неприглядного синего цвета.
Волосы в полном беспорядке, словно еще хранят следы пальцев Бена, когда тот в порыве особой злобы его дергал за пряди, заставляя выворачивать голову.
Под глазами черные круги и чересчур заострившиеся скулы. Глаза сморят загнанно, настороженно и с каким-то детским недоверием.
На талии расцветают отпечатки чужих пальцев, контрастируя с яркими полосами на ребрах.
Генри осторожно касается себя, проверяя, есть ли и у него такие же отметки, как у отражения. Как он их не заметил раньше? Или не хотел их видеть?
К горлу подкатывает тошнота. Кавилл зажмуривается, приказывая взбунтовавшемуся организму успокоиться.
Он, наверное, совсем с ума сошел, раз позволил так с собой обращаться. Повернулся на этом человеке, растеряв все принципы, позволил поломать свою и без того покалеченную гордость.
«Твой»
Сам же сказал. Кажется, Бен не очень-то бережно обращается с тем, что принадлежит ему.
Генри начинает трясти и острое желание что-то сломать, разбить, буквально ослепляет его. Но он все-таки справляется с желанием. Делает пару глубоких вдохов и выдохов и отворачивается от зеркала.
Пультом настраивает кондиционер на самую низкую температуру, потом забирает все бутылки из мини бара, кидая их прямо на кровать. Не снимая покрывала, забирается на постель, садится поудобнее, чуть сгибая одну ногу, облокачивается на спинку кровати.
Он собирается выпить все, пока охлаждается комната.
Номер не слишком большой для мощного кондиционера и уже на второй бутылочке Кавилл начинает чувствовать холод.
Алкоголь почти не дает вкуса, пьется словно вода. Генри хочет просто вырубиться на долгое время и желательно без сновидений.
На голодный желудок алкоголь пошел хорошо и уже через некоторое время градус в крови повысился. В то время как в комнате становилось все холоднее и холоднее.
Решив, что хватит, Генри забирается под одеяло с головой, и, наплевав на растянутые мышцы спины, сворачивается калачиком.
***
Из теплого сна его вытаскивает телефонный звонок. Кавилл открывает глаза и оказывается в темноте. Первые секунды паника. Но тут же понимает, что лежит под одеялом. Звонит не его телефон. Точнее его, но не мобильный.
В комнате жуткий холод. Кондиционер мерно гудит, выдавая холодный воздух. Ежась, Генри высовывается из-под одеяла и тянется к стационарному телефону, что стоял на прикроватной тумбочке.
- Да?
- Добрый день! – В трубке приятный женский голос, – Вас беспокоят с рецепции. Для вас посылка. Вы сами ее заберете или вам доставить ее в номер?
Генри старается сообразить, что от него хотят. И вообще, сколько он спал? От выпитого алкоголя в голове только неприятный гул.
- Доставить, – наконец выдает он.
Скорее всего, это очередной пакет от WB, и спускаться из-за него не очень-то хочется.
Посмотрев на время, он понимает, что проспал пять часов. Сейчас почти два часа дня. Неплохо, но он бы поспал еще. Еще пару дней.
Он успевает надеть гостиничный халат, когда в номер постучали. Генри открыл дверь и потерял дар речи.
Первым делом он подумал, что курьер ошибся дверью. Не может же этот огромный букет темно-бордовых роз на длинном стебле предназначаться ему?
Одна бровь Кавилла предсказуемо поползла вверх. Ох, он знал свою эту особенность. И усилием воли вернул ее на место, вровень со второй.
- Я должен где-то расписаться? – Хрипло спросил он.
Кавилл старался не думать о том, как выглядит со стороны. Воняет ли от него алкоголем? Насколько сильно из приоткрытой двери тянет холодом? Да и сам букет явно смущает и самого посыльного.
- Нет. На стойке регистрации уже расписались о получении.
- Это точно мне? – Все-таки решился озвучить свой вопрос парень.
- Да. Здесь карточка.
Посыльный показывает на стебли. Те замотаны в прозрачную пленку, иначе их невозможно было бы держать, а за плёнкой действительно была карточка. На белом картоне черными буквами шрифтом с завитушками было написано: «Генри Кавиллу»
Твою ж мать! Какой стыд!
Генри принимает цветы, удивляясь их тяжести. В нос тут же бьет тяжёлый аромат по краней мере двадцати пяти цветков. Посыльный удаляется и Кавилл ногой захлопывает дверь.
Аккуратно, чтобы не помять бутоны, он кладет букет на кровать и делает шаг назад.
Ему никогда не дарили цветы. И он не может понять, что чувствует по этому поводу. Конечно же, он знает от кого они. Даже карточку читать не стоит.
Цветы потрясающие, лепестки цвета бордо красиво очерчены, в сердцевине такие темные, что кажутся черными. Кажется, тронешь их пальцем, как лепестки лопнут, проливая на покрывало таящийся в них цвет.
Генри осматривает номер в поиске хоть какой-то емкости, куда он сможет убрать цветы. Но ничего подходящего в комнате нет. Приходится заткнуть слив в раковине в ванной и разместить там букет.
Стараясь не повредить пленку, иначе букет развалится, Генри вытаскивает карточку, все-таки царапая пальцы. Такие красивые и опасные цветы. Очень в духе Аффлека.
Внутри карточки - вкладыш. На одной стороне написано «купон». На другой стороне более интересный текст.
«Данный купон дает на сутки в полное распоряжение Бенджамина Геза Аффлека. Чтобы активировать купон, пришлите на указанный номер слово «да». И Бен Аффлек целые сутки будет выполнять любое ваше желание»
Телефон, указанный на карточке, конечно же, принадлежал Бену.
Как мужчина успел такое провернуть за то время, пока он спал, Генри не мог понять.
Но на то он и Аффлек. Когда тот чего-то хочет, он это получает.
И Генри знает, какой ответ пошлет Бену. Но решает потянуть немного времени, пусть понервничает. Тому полезно.
Заказывая еду в номер, Кавилл старается не думать о том, что они с Беном заходят на новый виток их отношений, но он ничем не отличается от предыдущего. Они, либо колесят по кругу, как на арене цирка, либо по спирали соскальзывают во тьму, где в конечной точке они окончательно потеряют не только друг друга, но и себя. И он не может решить, что из этого страшнее.
Это похоже на многократно повторяющийся цикл. Бен делает какую-то херню, Генри обижается, Бен просит прощения, Генри его прощает. И снова, и снова, и снова. Кавилл пытается понять, какое из этих звеньев нужно разорвать, чтобы цикл прервался.
***
Аффлек точно знает, когда Генри получит цветы. Двадцать минут назад. Бен не нервничал, нет. Но двадцать минут?
На самом деле, осуществляя свою задумку, он думал, что поступает не совсем разумно. Совсем не разумно.
Но мужчина был уверен – сработает.
Не важно, кто ты: мужчина или женщина. Получать цветы от любимого человека, как и любой знак внимания, тем более внезапный, приятно. А парень любит, Бен был почти уверен.
Цветов Генри точно не ждал.
Аффлек быстро связался с типографией, где они не так давно заказывали промо листовки для рекламной компании, и там оформил супер срочный заказ на открытку. Когда он диктовал текст, то старался не думать, как это воспринимают на другой стороне телефонного соединения.
С цветами были проблемы. Времени выбирать самому катастрофически не хватало. Было решено воспользоваться своим положением и именем, и чуть-чуть помощницей Зака. В итоге та прислала через час несколько фотографий из цветочного бутика, который она каким-то образом все-таки нашла в Детройте.
Аффлек сразу выбрал розы.
Ох, как ему хотелось видеть лицо парня, когда тому вручат этот букет. Или когда он прочтет послание. Бена охватило странное волнение, словно он сейчас в школе и пытается назначить первое в своей жизни свидание. Неужели ему это так важно?
Бен был в растерянности. И возбужден тоже.
Что же придумает Генри?
Впрочем, Аффлек сам себе дал обещание, что выполнит все, что бы ни взбрело парню в голову. В пределах разумного, конечно.
Через десять минут, телефон звякнул. Получено сообщение.
«да»
Тут же следующее.
«После окончания съемок. Но перед премьерой. На крыше жаришь мясо, а потом я тебя трахну.»
И смайлик. Ухмыляющийся чертик.
-
-
07.08.2016 в 00:51Пока Генри там за кофе размышлял я вдруг вспомнила короткометражку Апокриф Андрея Звягинцева и стих в переводе Бродского что там был. Ужасная какая-то ситуация, с одной стороны не знаю даже, вот я как-то не верю что из подобных жоп можно выбраться в белом. С другой стороны, я помню, и в начале фика ведь через Бена понятно было, что не свадьбу он с Генри играть собирается, но как-то думала история будет чутка из разряда, что вот он думал так, а в итоге бац и все получилось прекрасно и хэ. А тут все честно, вам обещали насилие в тегах, и моральные пиздецы, получите распишитесь. Мне кстати на извращенном уровне даже нравится, потому что необычно, хотя меня все еще рвет на куски и я даже не знаю опять что ожидать от продолжения.
Вот я хотела писать тебе про 10 часть, все не могла сформулировать. Читала я ночью, как ты выложила, и меня прям аж трясло пока читала, правда не поняла почему, то есть я не могу сказать, что это было от умиления или от восторга поворота событий, но все так развивалось, что я просто охеревала и не знала как к этому относиться.
Честно говоря, всего того что я за ожидания главы успела надумать не было, то есть вот такого я не ожидала. С одной стороны, я конечно читатель мазохист люблю страдания и печали, чего уж там скрывать, так что это часть меня однозначно поглажена, с другой стороны я вот понимала что как-то все катится к херам в плане их отношений, и я читаю и вроде понимаю, что это фик и как, и куда это выльется зависит только от тебя, но ты будто вела все 9 глав к одному, хотя предупреждала ведь, воздух был наэлектризован, грозы не избежать, и в десятой все прям рухнуло с треском. Отношения больные, такие долго не держатся, и наверно ни к чему хорошему не приведут. Хотя под конец главы я подумала что мне кажется Генри будто самому нравится такое, ну не знаю он ведь испытывал удовольствие, так что кто его знает, может тут то пазл и складывается, что да это полная жопа если взглянуть со стороны, но может именно такая жопа им и нужна, Генри чтобы, ну грубо говоря, раскрываться, Бену чтобы не заскучать с одним партнером. Короче я уговорила себя (прям как Генри в конце 11 главы) что это еще не конец, все может быть норм, просто ну вот такие отношения, зато сколько страсти.
Открываю одиннадцатую главу, читаю ПОВ Генри и понимаю, что это все таки пиздец, ему не нравится такое, короче я опять возвращаюсь к мысли что действительно это спираль, это круг, это плохо, и не знаю что ты будешь делать. Получается я мысленно настраиваю себя на хэ, не знаю по привычке, ну хэ это же хорошо, с другой стороны я вот думаю, а кто тебя знает, может ты хэ и не хочешь. Может все это к тому что да это жопа и из нее не выбираются, и наверно это честно, или нет. Короче видишь я всю главы 11, была уверена в одном, а в конце после роз, я подумала, а так ли я в этом уверена. Так что я каждый раз не знаю, что от тебя ждать и куда ты вообще ведешь меня с завязанными глазами по лесу сквозь чащу. Но верю, что будет интересно.
Спасибо тебе! прости за сумбур
-
-
07.08.2016 в 21:12ой, я все забываю, что я новенький в этом фандоме, раньше обычно все знали, что от меня ожидать =) Из всех моих работ только одна с хэ =) а так боль и страдания.
Спасибо за отзыв, да тем более такой, хоть и сумбурный, но обзорный. Я вообще люблю такие отзывы =) они помогают лучше понят, что хотят читать.
А что там дальше будет я и сама не знаю.
вообще 11 глава должна была быть последней а вот нет. посмотрим, что будет с 12 частью.
я и хочу поскорее закончить этот фф, потому что еще так много всего хочется написать. По тем же АНГЛ.
а с другой не хочу с ними расставаться.
-
-
07.08.2016 в 21:27все с тобой понятно, надо короче эмоционально готовиться
ну вообще действительно интересно куда ты все это выведешь и где закончишь я вот без идеи, жду и удивляюсь всякий раз.
-
-
07.08.2016 в 21:36